Религия

Просто поразительно, как воровские законы переплетаются  с христианскими. Чего стоит одно только «Заметь, не я сказал».

А не могут ли общечеловеческие идеалы (справедливость, гуманность, терпимость и пр) существовать сами по себе? Без Дядьки?

Не могут. Если нет подписи высшего командования − неуполномочены. Видят их ценность не в них самих, а в том, что спущены сверху. С таким же успехом сверху можно сбросить любые иные скрижали − с таким же рвением будут следовать новым заветам.

Аналогичное явление  наблюдается, причем в еще более уродливой форме, в религии. Вся ее история перенасыщена убогими и умственно отсталыми, которым недалекие и ограниченные люди из социально «здоровых» поклонялись, как богам. Неизвестно, кто проявлял при этом больше дикости – «таланты» или их поклонники, но некоторую ясность вносит один важный факт: во всех примитивных культурах − особое отношение к умалишенным. Иногда это отношение доходит до обожествления, иногда нет, но уважительно оно всегда. Почему? Потому что за поклонением умалишенным стоит дикарский страх перед неведомыми и таинственными силами, о которых напоминает сам факт их существования, и от имени которых вещают те из них, которые не такие уж и дураки. Гипнотизирует манера поведения, форма, антураж, атмосфера, а не суть. Гришка Распутин молол самую несусветную чушь – царица воспринимала ее как откровения: была настолько тупой, что никакой смысл вообще не доходил до протоплазмы, упакованной в ее черепной коробке.

Даже от собаки, т.е. более низкого существа человек  не может требовать ни любви, ни послушания, если обращается с ними жестоко. Тем более это неприменимо к существам, обладающим свободой воли (т.е. к людям). Поэтому и Бог не имеет права требовать от людей любви и послушания до тех пор, пока обращается с ними жестоко.
 

Человек приобщается  к ним на протяжении всей своей  жизни, начиная с раннего детства. Приобщение идет в основном через  ритуалы, и в этом плане их социальная роль чрезвычайно велика. Очень красноречиво описывает механизм приобщения к  социальным ценностям через ритуал Фазиль Искандер в своих рассказах о детстве Чика. Вначале ребенок усваивает внешнюю форму поведения: правоверный мальчик не должен есть свиного мяса; хороший мальчик должен плакать на похоронах, и т.д. Затем на этой основе развивается убеждение, основанное на как бы причине. Правоверный «понимает», что жизни ему не будет, пока живы неверные, и он воюет с ними до последней капли крови.

Но уже в  момент приобщения к ритуалу ребенок  замечает, что сами взрослые подличают, играют роль и двуличничают. И он принимает и такие правила игры тоже: всю свою дальнейшую жизнь лжет, двуличничает, подличает, внешне соблюдая все положенные «правила приличия».

Отметим здесь  самого главного виновника: это опять религия. Ни одна религия не может существовать без ритуала, даже лютеранство и буддизм, а ритуал – это всегда форма, всегда двуличие и ханжество. От верующего боги требуют только одного: почитания и поклонения. Отношения с богами – воистину рыночные, по принципу «ты мне – я тебе». Жрецы так и говорят: помолись, и бог тебе все даст. Ты ему молитву – он тебе цветной телевизор или Мерседес (так смеялась в свое время Дженис Джоплин в знаменитой песенке).

Вот уже 2 тысячи лет христианство занимается воспитанием  человека. И тут мы можем повторить  вопрос, который задал Сикейрос в своем проекте памятника Христу: Ну, и чего же ты достиг за это время?

Мы видим, чего: все вокруг – это результат  «достижений» христианства. Вершина  «достижений» – система ценностей. Их четыре: власть, богатство, слава  и сладострастие. Эту оценочную систему создала не религия, но, вопреки распространенному заблуждению, она не борется с ними – она их насаждает! То, что человек оценивается по одежке (и до встречи, и после) – отнюдь не побочный продукт религии, но ее цель! Ни одна церковь, ни одна секта невозможна без специальной униформы жреца. Религия обслуживает сильных мира сего только потому, что такая система оценки позволяет им и утвердить свое положение, и продемонстрировать его всем. Они, конечно, не понимают, сколько сил употребляют на то, чтобы соответствовать требованиям, что сами рабы своей же системы ценностей. Но черт с ними, хуже всего то, что к этим ценностям стремятся все остальные! И начинать, естественно, любое образование нужно с борьбы с мракобесием. Или же оно победит свет… Судя по всему, этим все и закончится – если образование, в частности, не образумится.

Записки закоренелого ЕРЕТИКа

Я не просто неверующий. Я – противник Бога. Богоборец. Еретик. Отступник, ренегат − ведь я когда-то верил в Бога! А потом стал неверующим, злостным атеистом. Отчего же произошло подобное превращение? Идет от меня самого? Или от дьявола? А может, сам Бог допустил какую-то ошибку? Учтите, поверил я в бога тогда, когда подавляющее большинство из нынешних верующих смеялось над всеми церковными сказками, включая Его Самого…

Поверил я в  Бога еще в комсомольском возрасте, в 26 лет. С детства я был некрещеным, и первое, что мне следовало  сделать, чтобы Бог принял меня в  свою компанию, – креститься. Но тогда  это было опасно: церковь находилась в услужении у КГБ (общеизвестный факт, не стоит и доказывать), и если бы я совершил обряд крещения в церкви, то моментально оказался бы в черных списках. Посоветовавшись со старушками у церкви, я нашел адрес священника, совершавшего обряды на дому.

Жил он вместе с супругой в одной комнате коммуналки, там и принимал. Договорились быстро. Он сказал, что нужно взять: буханку черного хлеба, полотенце, свидетельницу и 10 рублей.

В условленное  время я позвонил в дверь, но застал понтифекса не вполне готовым к священнодействию: куда-то задевалась манжета от его рясы. Одна была, а второй не было. Поискали они с женой еще некоторое время, а потом предложили делать дело без манжет. Ну, хорошо, пусть будет без манжет.

И вот он начал. А поскольку был уже весьма почтенного возраста, обряд совершал по книге – какому-то методическому пособию для священников. При этом читал все подряд, вместе с ремарками! Поэтому я сначала слышал: «Священник три раза произносит «Аллилуйя», и уже потом он выполнял указание.

Его жена выполняла  функции служки. Время от времени она подавала нужные реплики. Сметая крошки со стола, произносила три незабвенных «Аллилуйя», крестилась в нужных местах, и т.д.

К слову, обряд  значительно отличался от того, что  я видел потом в церкви. Он был  достаточно продолжительным – немногим меньше часа. И чего только он не делала! И елем мазал мне ноги, лоб и другие места, и кадилом кадил, и кропилом кропил, и еще многое, чего уж не упомню.

При прощании он настойчиво рекомендовал не забывать его перед праздниками, и никогда  не забывать, что приходить к нему желательно не с пустыми руками.

Наверное, вы уже  догадались, что вся эта комедия  заложила первый камень в фундамент  моего устойчивого еретизма. Второй камень уже всерьез опрокинул  мои представления. Впрочем, этот камень бросил не я, а Эразм Роттердамский, автор «Оружия христианского воина» и еще одной, и еще более знаменитой, но уже светской книги. (Следует заметить, что, в отличие от новых верующих, питающихся слухами, я проявлял к религии искренний интерес – а значит, читал соответствующие книги, и не только Библию). Пытаясь залатать обнаруженные им ошибки и противоречия, Эразм, как и другие теологи, сделали их совершенно очевидными! Пытаясь спасти тонущий религиозный корабль, насквозь дырявый, они нагрузили его сверх меры – и он таки утонул!

Единый взгляд на историю теологии вскрывает одну интересную закономерность: все, кто  размышлял над своей верой, кто  не относился к ней бездумно (как  это делало и делает большинство  верующих), кто смотрел глубже и  видел больше, – все они начинали с оправдания, затем пришли к сомнениям в праведности Бога, потом – к борьбе с Ним, а затем и к его отрицанию! Развитие человеческой мысли неизбежно вело к атеизму…

И почему только верующие называют неверующих Фомами? Ведь Фома Аквинский был выдающимся мыслителем, изо всех сил пытающимся разрешить противоречия, обнаруженные им в христианской идеологии.
богоборчество
 

Выдающимся Богоборцем был Грин.

Вот что не может  уместиться у меня в голове, и  чему я действительно удивляюсь  до глубины души: каким образом наши верующие совмещают веру в происхождение Вселенной из лопнувшего Яйца с верой в его сотворение за 7 дней? Поразительная способность! Нет, ТАК мыслить надо уметь. Не каждому идиоту это дано! Только исключительным…

А чего стоят  одни только события, описанные в Библии! Если Бог все знал, то почему не вмешался, когда искуситель соблазнял невинных и наивных Адама унд Еву? Чем важным он был в это время занят? Что он  в это время делал? Подсматривал из кустиков и, подобно старому развратнику, мастурбировал или наслаждался каким-то иным, более изощренным способом? Почему он дал мужчине и женщине все, что нужно, а потом запретил этим пользоваться? Откуда это рабовладельческий каприз?
 

Дело в том, что мораль человеческая противопоставлена  морали бога. Взять, к примеру, Добро и Зло. Что бы там ни твердили клерикалы, но Добро – если я кого-нибудь съем, Зло – если я буду съеден. Никакого иного Добра и Зла в человеческом мире нет. Все, что имеет человек (а стремление «иметь» и есть конечный смысл его существования, и никакого иного нет), он имеет только потому, что кто-то другой этого не имеет! Человек имеет жену – а ее хочет иметь еще кто-то. Следовательно иметь можно, только отобрав ее у другого.

Человек имеет  автомобиль – но еще больше не имеющих  автомобилей. И каждый из них тоже хочет иметь. Следовательно, он имеет потому. Что другой не имеет.

Человек имеет  работу. Но непременно, обязательно  где-то есть другой человек, куда боле достойный этой работы. Следовательно, этот, имеющий, имеет ее потому, что  более достойный не имеет!

Человек имеет  славу и признание. Рядом –  более достойный, но имеющий, со всеми  вытекающими отсюда последствиями.

Кстати. Кажется, мы можем теперь выяснить и смысл

Теперь Добро  и Зло в мире Бога. Здесь все  так же примитивно: Добро – когда ты бьешь поклоны и на каждом шагу воздаешь ему хвалу; Зло – когда ты этого не делаешь, когда занимаешься своими делами и не занимаешься с Ним товарообменом (я тебе молитвы – Ты мне Мерседес и цветной телевизор, как пела незабвенная Дженис Джоплин).
Невозможность его существования
 

Когда люди говорят: " Я верующий, а как же? Должно же быть что-то...", они либо высказывают  растерянность дикаря, обезумевшего от грозных и таинственных сил  природы (как правило, это люди малообразованные), либо имеют в виду то, что Вольтер (если бы бога не было, его нужно было бы выдумать – т. е. Основы морали). Но религия как основа морали – совершенно неприемлемый фундамент.

Верующие (или  верунчики) пытаются даже как-то обосновать свою позицию. Их жалкие потуги рассуждать и думать сводятся к следующему выводу: «Раз наука не может ответить на два вопроса, на нее нужно наплевать, забыть и принять модель, которая к этим двум добавляет еще десятки, и ни на один из них ответить не может». А если спросить у них, почему они так глупы, что два вопроса с неизвестными ответами заменяют десятком других с еще более неизвестными ответами, то их ответы сведутся к четырем. Первый «Все так говорят, значит, так оно и есть». Второй: «Мне так хочется». Третий: «Если не буду верить, не будет на что опереться». Четвертые: «Никогда об этом не задумывался».

Первых двух оставим в покое – это неинтересные собеседники. Третьих тоже – это  несчастные люди, если выбить у них  костыли, они упадут. Для них религия  – костыли нравственности. У них  не может быть нравственности глубинной, идущей от себя, вот они и прибегают к указаниям, наставлениям и другим прочим заповедям. Это о них сказал Вольтер: «Если бы Бога не было, его следовало бы выдумать».

Имея костыли  для нравственности гораздо легче шагать по жизни. Гораздо тяжелее быть человеком нравственным, не веря в страшный суд, в ад и прочую бухгалтерию. Впервые в истории человечества мораль без бога предложил гений Иманнуила Канта. Исходя из того, что существование бога можно с одинаковым успехом доказать и опровергнуть, он предложил основу морали, не опирающуюся на внешнюю угрозу и не следующую ни говорящему кусту, ни указующему персту. Вся ее суть сводится к так называемому «категорическому императиву» поведения человека. «Не делай другому того, чего ты не хочешь, чтобы делали тебе».

Сейчас же буддист  скажет, что это изречение Будды; христианин заявит, что эта мысль  имеется в Библии; иудей – в  Талмуде; мусульманин – в Коране и т.д. Разумеется, имеется, ибо все  они почерпнули ее у Великого Пифагора! Ибо именно Пифагор и высказал ее.

Давеча я обмолвился о двух вопросах. Обратили ли вы внимание на этот факт, или прошли мимо? Если не обратили, то как же вы можете спорить? Тогда слушайте и учитесь!

Если обратили, тогда вопрос: что это за вопросы? На какие именно два вопроса не знает ответ? Если ответить не можете, то присоединяйтесь – слушайте и учитесь.

Первый вопрос – о происхождении жизни. Да, современная  наука не знает точного ответа на этот вопрос. Имеются различные  предположения на этот счет, но они не удовлетворяют даже меня, воинствующего атеиста. Но не кажется ли вам, что строить на этом основании доказательство существования единого Творца несколько преждевременно?

Второй вопрос – о происхождении человека. Здесь  мы сталкиваемся скорее с невежеством, чем с неумением науки ответить на этот вопрос. Позвольте процитировать отрывок из незабвенного чеховского «Письма к ученому соседу».

«Недавно заезжал  в мои жалкие владения, в мои  руины и развалины местный  максимус понтифекс отец Герасим и со свойственным ему фанатизмом бранил и порицал Ваши мысли и идеи касательно человеческого происхождения и других явлений мира видимого и восставал и горячился против Вашей умственной сферы и мыслительного горизонта покрытого светилами и аэроглитами. Я не согласен с о. Герасимом касательно Ваших умственных идей, потому что живу и питаюсь одной только наукой, которую Провидение дало роду человеческому для вырытия из недр мира видимого и невидимого драгоценных металов, металоидов и бриллиантов, но все-таки простите меня, батюшка, насекомого еле видимого, если я осмелюсь опровергнуть по-стариковски некоторые Ваши идеи касательно естества природы. О. Герасим сообщил мне, что будто Вы сочинили сочинение, в котором изволили изложить не весьма существенные идеи на щот людей и их первородного состояния и допотопного бытия. Вы изволили сочинить, что человек произошел от обезьянских племен мартышек орангуташек и т.п. Простите меня старичка, но я с Вами касательно этого важного пункта не согласен и могу Вам запятую поставить. Ибо, если бы человек, властитель мира, умнейшее из дыхательных существ, происходил от глупой и невежественной обезьяны, 

По существу, доводы сторонников урядника Семи-Булатова не претерпели сколь-нибудь серьезных  изменений.

Раньше наука  не знала, откуда берутся грозы, молнии, ветер. На этом основании была выдвинута стройная концепция, согласно которой каждой из природных сил управляет соответствующий чиновник (бог, дух, нимфа). Эта концепция разрушилась, как мокрый пряник. Что произойдет, когда наука ответит на два интересущих всех вопроса? Христианство развалится, как раскисший батон? Вся предыдущая человеческая история приводит к выводу, что будет именно так…

Ведь предположение  о существовании Творца вызывает еще больше вопросов!

А главное, Творца не может быть. Дело в том, что в нашем мире не может быть лишних звеньев. Из всех законов устройства мира один из главнейших законов – Закон Экономии. Это значит, что в каждой системе нет лишних элементов, в каждом процессе нет лишних явлений. Закон этот не выдуман людьми – уж так устроена Вселенная: «Скрипач» ей не нужен.

Перед нами два  варианта процесса создания Вселенной. Один вариант: все само-собой заварилось, закрутилось
 

Христианство  сделало лишь один шаг вперед по сравнению с другими религиями. (Интересно, догадываются ли его апологеты, в чем состоит этот шаг?)

А состоит он в том, что, как заметил Сенкевич в "Камо грядеши?", все предыдущие религии ничем не ограничивали непомерный эгоизм. Разнузданные страсти языческих  богов заводили цивилизацию в тупик: общество не имело основы для морали. Как отмечает тот Сенкевич устами трибуна Виниция, "спроси я у Сенеки, почему он советует быть добродетельным, когда неправдой легче достичь счастья, он, ручаюсь, не смог бы ответить ничего вразумительного". Христианство впервые показало, что справедливость не совпадает с личной выгодой.

Правда, выбив  почву у одной несправедливости, оно тут же сменило ее другой. Вся божественная мораль заключена  в той формуле договора бога с  человеком, который был составлен  в незапамятные времена и сформулирован Библией. Суть этого договора содержится в трех пунктах. Их авторство принадлежит Богу, а верующий всего лишь ставит свою подпись (если надо – то и кровью). Итак, эти три пункта:

1. Ты меня  люби (ударение на первом слове).

Это значит: «Меня  не интересуют, что там делают другие. Нечего на них ссылаться. Спрашивать я буду с тебя, и со всей присущей мне строгостью (см. историю Содома и Гоморры, и другие библейские истории)».

2. Ты меня  люби (ударение на втором слове).

Это значит: «Не кого-нибудь, а именно меня. Приноси мне жертвы, поклоняйся, каждый раз воздавай мне хвалу – я это очень люблю. И очень не люблю, когда меня хулят. За это строго наказываю. Человека же можешь любить только через меня – за то, что он создан мной и подобен мне. Но в выборе между моими интересами и интересами человека ты должен безусловное предпочтение отдавать мне. Если ты приблизился к научному открытию, способному изменить судьбы человечества, но в то же время угрожающему подорвать веру в меня или мой авторитет, или в мое всемогущество, или в мою порядочность, то ты обязан похоронить свое открытие – или я похороню тебя! И вообще, знаешь что? Ты можешь жить, но только мной, только ради меня, с думой только обо мне. И я отблагодарю тебя… когда-нибудь… потом».

3. Ты меня  люби (ударение на третьем слове).

Это значит: Твое дело – любить меня, и ни о чем  больше не задумываться. Знай, стучи  себе лбом об пол, и расхваливай меня на все лады. Говори мне постоянно, какой я хороший, какой всемогущий, какой добрый. За это я обещаю тебе (см. пункт 2). Если же посылаю тебе страдания – ты все равно должен любить меня, ибо я мог бы наслать тебе еще более мучительные страдания. Но я же не делаю этого – видишь, как я добр! И если я не насылаю страдания на негодяев и подлецов, то ты ничего не понимаешь, ибо пути мои неисповедимы! Короче, слышь, ты, ничтожество, – заткнись!

Но если уж слишком  умен, то мог бы и сам догадаться, почему праведники страдают, а негодяи  процветают. Как ты знаешь, страдания  – это проверка. Насылая страдания, я проверяю, достоин ли человек получить (на том свете, разумеется) компенсацию за отобранные у него 20 копеек, или работу, или оторванную на войне ногу или убитого бандитами отца. Но ты должен уразуметь, мне нужен и какой-то механизм реализации моих неисповедимых помыслов, которые так ясно изложены в самой популярной книжке всех времен и народов. Этот механизм и есть негодяи и мерзавцы: именно они и доставляют тебе страдания, и тем самым реализовывают мои замыслы. Без них я никак не могу обойтись. Пойми, дурачок, негодяи и мерзавцы – это все мои люди, мои верные слуги! И успокойся: это они – божьи люди, а не ты!
 

В "Камо грядеши?" есть такие строки. Петроний говорит  Виницию: Пусть Аид поглотит твоих  христиан! Они вселили в тебя тревогу, уничтожили смысл жизни. Пусть поглотит их Аид! Ты ошибаешься, думая, что учение их благодетельно. Нет, благодетельно то, что дает людям счастье, иначе говоря, красота, любовь, могущество, а они называют это суетой. Ошибаешься ты и считая их справедливыми. Ведь если за зло мы будем платить добром, то чем же платить за добро? И вдобавок, если и за то, и за другое плата одинакова, тогда зачем людям быть добрыми?

– Нет, плата  не одинакова, но воздастся  она в будущей жизни, а не  в земной, преходящей... Жизнь для  них начинается с приходом смерти.

– Все равно,  что сказать: день начинается  вместе с ночью.

Как сказал другой герой этого же романа, предполагаемый автор Сатирикона Петроний, "

Но и современная  наука врет, когда подразумевает  за сотворением мира какой-то замысел или умысел. Она прибегает к двум фактам (в отличие от верующих, наука не может позволить себе пренебрегать ни одним фактом, каким бы несущественным он ни казался. Это верующий волен не замечать того, что замечать ему не хочется. Если факт не вписывается в теорию, верующий меняет факт; наука – теорию). Итак, два подозрительных факта. Первый: в экспериментах установлено, что кварки (частицы, из которых состоит электрон) обмениваются информацией со скоростью большей скорости света, что, согласно современным научным представлениям невозможно. Но не кажется ли вам, что наука ведет себя в этом случае в точности так, как верующие? Не кажется ли вам, что пора менять представления о строении мира, тем более что ученые-маргиналы разработали уже не одну модель, объясняющих и существование свехсветовых скоростей, и в то же время не перечеркивающих Эйнштейновских постулатов.

Кроме сверхсветовых  скоростей кварки изменяют свое поведение. Это тоже необъяснимо современной  наукой, в то время как объяснение может быть самым простым: почему они решили, что так называемые «элементарные частицы» на самом деле так уж элементарны? Никто ведь их не видел! Может, это сложнейшие технические устройства или даже живые организмы, которые мы изучаем лишь одним доступным нам способом: сталкивая их друг с другом! Можно ли изучить устройство человека или стиральной машины, разогнав их до сумасшедших скоростей и столкнув лоб в лоб?

Второй смущающий  ученых факт: все физические константы  словно подстроены под человека! Стоит  изменить хоть одну из них (например, гравитационную постоянную или диссоциацию воды), и существование человека станет невозможным. Но не будет ли более простым и разумным более простое и разумное объяснение: если бы хоть одна из физических констант была бы другой. То вместо человека существовала бы какая-нибудь другая тварь! И она тоже удивлялась бы, как ловко все под нее подстроено, или была бы умнееHomo Sapiens?